Мы сидим на расстоянии двадцати сантиметров друг от друга. В этом виноваты создатели маршруток – они, руководствуясь какой-то садистской интенцией, придумали усаживать незнакомых людей на расстоянии двадцати сантиметров, чтобы они чувствовали себя максимально некомфортно и не могли шевелиться все сорок минут поездки.
Поэтому я обычно сажусь на места по другую сторону прохода, где можно занять всё пространство одиночного сидения и ни о ком больше не думать. В этот раз все одиночные места заняты.
Я смотрю на моего попутчика с опаской: не окажется ли он маньяком, который проследует за мной до двери общежития, чтобы запомнить, где я живу, не будет ли он слишком громко слушать музыку, не начнёт ли ругаться по телефону у Золотой Жемчужины, чтобы закончить в Петергофе? Он смотрит на меня с опаской: не найдётся ли вдруг болтливой подружки на сидении через проход, с которой я буду трындеть от Стрельны до кампуса, не уроню ли я кошелёк на пол, что заставит его несколько минут терпеть, пока я буду искать с фонариком телефона, не достану ли я вдруг шаверму из своей сумки от ноутбука и не решу ли её съесть, наполнив всё пространство потрясающими ароматами?
Мы аккуратно укладываем свои сумки на колени, чтобы они занимали ровно отведённое им место и не покушались на чужую территорию. Поправляем свою верхнюю одежду, чтобы та тоже не была замечена в нарушении пограничного режима. Вставляем в уши наушники и настраиваем громкость на оптимальный уровень, который не слышит никто, кроме нас самих. И, вероятно, на лицах нас обоих играет довольная улыбка. Мы довольны этим актом взаимного уважения, на наших лицах прописана любовь к личным границам. Мы похожи – оба в больших шарфах, чёрных пальто и с сумками от ноутбука.
Когда ему нужно передать деньги за проезд, он говорит "разрешите" перед тем, как выйти в проход, извинясь за причинённое неудобство. Я "разрешаю". Ловлю себя на том, что никогда не была так довольна своим попутчиком.
Я включаю новую аудио-лекцию по роману Булгакова, привычно проверяю пару соцсетей и, почувствовав укол раздражения от увиденного там, закрываю их все. Ночь чёрным экраном закрывает пролетающие за окном пригороды. Я закрываю глаза.
А потом я засыпаю на его плече.
Комментариев нет:
Отправить комментарий