it’s sad but it’s the truth –
the world will still turn without you
Технически я не одна, пока на улице бушует циклон по имени Фредерик. Может быть, тот, кто придумал давать циклонам человеческие имена, был одинок, и ему нравилось окружать себя чем-то антропоморфным. Может, он тоже был одинок – вот, что я имею в виду.
Ураган не пугает меня так сильно, как следующие пять минут в переходе от выхода из метро и до лестницы. Этот несчастный переход пугает меня до сбитого дыхания и неустойчивого сердцебиения; я слишком хорошо его знаю. Каждый сантиметр, каждый поворот, каждого голубя и каждого уличного музыканта.
Я прохожу его опустив голову, зная, кого я так боюсь увидеть. Больше всего я боюсь услышать счастливый смех, заметить фрагмент знакомой одежды и плечом к плечу столкнуться с самой собой, семнадцатилетней. Я_не_я бы даже не приглядывалась к неуклюжему незнакомцу, отшатнулась бы в сторону и с высокомерной усмешкой повернулась бы к своим друзьям, чтобы скрыть неловкость. Я_я продолжила бы свой путь в не очень гордом одиночестве, чтобы на последнем повороте обернуться и смотреть себе в спину (никому больше), пока та не скроется из вида окончательно. Я бы потирала воображаемое место ушиба от столкновения с призраком прошлого до физической боли, пытаясь оттереть себя от всех налепившихся на моё семнадцатилетие лет.
Или, может быть, всё то же самое делала бы ушедшая я, потому что я уже не до конца уверена, кто же из нас призрак.
Ауч. Переход остался позади. Я на пару минут поднимаюсь на поверхность; Фредерик в самом разгаре, и мне хочется провести с ним время, но нужная дверь уже попадает в поле зрения, окутанная гирляндами и фальшивой гостеприимностью. Я делаю вдох и вхожу, я должна войти.
Восемь вечера.
Всё изменилось. Расположение столиков, мебель, исписанная грифельная доска, прилавок. Мой взгляд опережает мои мысли и проверяет, знаю ли я баристу. Девушка. Незнакомая.
Я оставляю куртку на диване и подхожу к банкам с чаем. Не могу выбрать между “имбирным апельсином” и “Александром Невским”. Что-то внутри отчаянно сопротивляется необходимости принимать решение, и, когда наступает время, я неожиданно для себя заказываю раф. "Тут не вкусный кофе”, – говорю я себе, но не меняю решения, даже зная, что оно неправильное.
Пока кофе готовится, я успеваю привыкнуть к ремонту, к мягким диванам, к огромной доске. Справа слышится речь на английском языке, из новой, даже слишком навороченной аудиосистемы играет плейлист “Classic Jazz”. Сейчас я могу выбрать любое место из двух у окна – либо с видом на “смертен”, либо на “бес".
Когда исчезает что-то очень важное, автоматически освобождается пространство для выбора. Но я не хочу его делать. Я хочу чаю. Но уже заказала кофе.
Когда кофе приносят, я хочу встать и добавить к нему что-то со стойки со специями, но у меня нет сил на то, чтобы подняться с места. Плюс, не думаю, что этот кофе спасли бы специи.
– Спасибо, а где у вас ванная комната? – спрашиваю я немного надломленным голосом, пытаясь не выдать, что это первая фраза, которую я сказала за день, что каждая секунда в этом месте задевает те рецепторы, которых, как мне казалось, во мне не осталось, и ещё много чего. Мне нужна ванная комната. – Туалет, – уточняю я ещё более неловко, “ванная комната” звучит слишком претенциозно.
Я не помню пароля от двери в туалет, и мне приходится вернуться и спросить его у баристы. Пароль похож на номер моей начальной школы.
Мне страшно даже признаться себе, но это самый вкусный кофе, который я пила за очень долгое время. Он тает во рту, оставляя идеальное сливочное послевкусие, не нуждаясь ни в сахаре, ни в мускатном орехе, не в шоколадной стружке, ни в
Я открываю крышку ноутбука, уже зная, о ком хочу написать.
Он сидит за самым дальним столиком у стены и читает книжку. Название мне не видно, впрочем, я сомневаюсь, что оно видно даже ему – тусклого освещения, намеренного создать более уютную обстановку, явно не хватает для чтения. Он похож одновременно на знакомого литовца, героя сериала и моего дядю.
Когда я поднимаю глаза на него ещё раз, он смотрит на меня с какой-то вопросительной интонацией, и мне становится очень смешно: вдруг я напоминаю ему о ком-то, о ком он тоже не хотел бы думать? Мне очень жаль! – я пожимаю плечами, и он поднимает брови, но я прерываю наш бессловесный разговор и возвращаюсь к клавиатуре, придумав, какое имя получит персонаж.
Я допиваю кофе.
Фредерик стоически ждёт на улице, готовый проводить меня до самого дома, неважно, как далеко я живу. Фредерик_2 остаётся со своей книжкой и неудовлетворённым любопытством.
Я ухожу на этот раз навсегда.
*
Ауч. Переход остался позади. Я на пару минут поднимаюсь на поверхность; Фредерик в самом разгаре, и мне хочется провести с ним время, но нужная дверь уже попадает в поле зрения, окутанная гирляндами и фальшивой гостеприимностью. Я делаю вдох и вхожу, я должна войти.
Восемь вечера.
Всё изменилось. Расположение столиков, мебель, исписанная грифельная доска, прилавок. Мой взгляд опережает мои мысли и проверяет, знаю ли я баристу. Девушка. Незнакомая.
Я оставляю куртку на диване и подхожу к банкам с чаем. Не могу выбрать между “имбирным апельсином” и “Александром Невским”. Что-то внутри отчаянно сопротивляется необходимости принимать решение, и, когда наступает время, я неожиданно для себя заказываю раф. "Тут не вкусный кофе”, – говорю я себе, но не меняю решения, даже зная, что оно неправильное.
Пока кофе готовится, я успеваю привыкнуть к ремонту, к мягким диванам, к огромной доске. Справа слышится речь на английском языке, из новой, даже слишком навороченной аудиосистемы играет плейлист “Classic Jazz”. Сейчас я могу выбрать любое место из двух у окна – либо с видом на “смертен”, либо на “бес".
Когда исчезает что-то очень важное, автоматически освобождается пространство для выбора. Но я не хочу его делать. Я хочу чаю. Но уже заказала кофе.
Когда кофе приносят, я хочу встать и добавить к нему что-то со стойки со специями, но у меня нет сил на то, чтобы подняться с места. Плюс, не думаю, что этот кофе спасли бы специи.
– Спасибо, а где у вас ванная комната? – спрашиваю я немного надломленным голосом, пытаясь не выдать, что это первая фраза, которую я сказала за день, что каждая секунда в этом месте задевает те рецепторы, которых, как мне казалось, во мне не осталось, и ещё много чего. Мне нужна ванная комната. – Туалет, – уточняю я ещё более неловко, “ванная комната” звучит слишком претенциозно.
Я не помню пароля от двери в туалет, и мне приходится вернуться и спросить его у баристы. Пароль похож на номер моей начальной школы.
*
Мне страшно даже признаться себе, но это самый вкусный кофе, который я пила за очень долгое время. Он тает во рту, оставляя идеальное сливочное послевкусие, не нуждаясь ни в сахаре, ни в мускатном орехе, не в шоколадной стружке, ни в
Я открываю крышку ноутбука, уже зная, о ком хочу написать.
Он сидит за самым дальним столиком у стены и читает книжку. Название мне не видно, впрочем, я сомневаюсь, что оно видно даже ему – тусклого освещения, намеренного создать более уютную обстановку, явно не хватает для чтения. Он похож одновременно на знакомого литовца, героя сериала и моего дядю.
Этот ассоциативный ряд впервые выстроился в моей голове, и как будто бы что-то мне объяснил.
Когда я поднимаю глаза на него ещё раз, он смотрит на меня с какой-то вопросительной интонацией, и мне становится очень смешно: вдруг я напоминаю ему о ком-то, о ком он тоже не хотел бы думать? Мне очень жаль! – я пожимаю плечами, и он поднимает брови, но я прерываю наш бессловесный разговор и возвращаюсь к клавиатуре, придумав, какое имя получит персонаж.
Я допиваю кофе.
Фредерик стоически ждёт на улице, готовый проводить меня до самого дома, неважно, как далеко я живу. Фредерик_2 остаётся со своей книжкой и неудовлетворённым любопытством.
Я ухожу на этот раз навсегда.
Комментариев нет:
Отправить комментарий