#серьёзныйразговор: only love only love

Сегодня поговорим о любви. И даже первое предложение далось мне непросто, потому что не так легко писать о  том, в существовании чего не уверен. БА-ДА-БУМ! Сюрпрайз, сюрпрайз. Но у меня определённо накопились мысли по этому поводу, которыми я бы хотела поделиться, так что на свой страх и риск – кликайте. 

"I am," he said. He was staring at me, and I could see the corners of his eyes crinkling. "I'm in love with you, and I'm not in the business of denying myself the simple pleasure of saying true things. I'm in love with you, and I know that love is just a shout into the void, and that oblivion is inevitable, and that we're all doomed and that there will come a day when all our labor has been returned to dust, and I know the sun will swallow the only earth we'll ever have, and I am in love with you.” 

 

- I just feel weird.
- Why do you feel weird?
- I just feel kind of…
- You feel weird? I hate it when you say you feel weird. ("Like crazy")

Я написала, что не уверена в существовании любви не потому, что не видела/не испытывала/не чувствовала, тут всё наоборот. Я не верю в ту единственно принятую идею любви, которую распространяет современное общество. Я не хочу верить в то, что безальтернативно влечётся за этим сладким словом – верить в ревность, собственничество,  эмоциональное насилие, стремление перекроить другого человека, принуждение и саморазрушение. Именно потому, что я пережила всё вышеперечисленное. И сейчас вынуждена собирать себя из кусочков того, что было вытянуто из меня тем, названным красивым словом, которое я примеряла на себя так долго, что забыла, какой смысл в это вкладывался изначально.

Мы так часто говорим эти слова, но так редко слушаем, так неаккуратно относимся к сказанным вещам; мы так редко пытаемся понять и почувствовать другого, как будто забываем, что в этой волшебной фразе из трёх слов вообще есть продолжение после первого же личного местоимения. «Ад – это другие», - Ж.П. Сартр. 

Я, кажется, забыла, что значит заботиться о другом человеке, всем своим существом переживать его эмоции, не пытаясь обязательно напялить их на то, что является собственной личностью, не пытаясь видеть обман и подвох во всём вокруг. Прекратить интерпретировать (к чёрту герменевтику, снимаю шляпу перед Сонтаг) и начать сопереживать и сочувствовать вместо того, чтобы прикидывать, как это скажется на своём собственном существовании. 

Мне жаль, если я была помехой в реализации планов, тем фактором, который не давал жизни других стать лучше. Но «жаль» это не то слово, которое может выразить то, что я чувствую. Однажды я не передала олимпиадную работу своего любимого человека, который лежал в больнице, потому что забыла о том, как это было для него важно (а оно было), а ещё потому что не посчитала нужным сделать это (я даже не помню почему именно, наверное, считала, что моё видение его будущего никак не вяжется с победой в олимпиаде по математике). И сейчас мне даже написать это сложно без задней мысли: «Как, чёрт возьми, можно было быть такой мразью?». 

И, вот так сюрприз, светлое, чистое чувство с годами превращается в то, что ночью душит вас, перекрывает кислород и лишает всякой возможности представлять собой хоть что-то ценное. Нет, это, конечно, не имеет ничего общего с чувствами, но с социальным конструктом того, что названо «отношениями».  Не имеет никакого отношения к чувствам. Зато в бонус преподносит постоянный страх обмана, потери, измены, поглощающий контроль и мазохистское удовольствие наблюдения за тем, как мир вокруг замыкается одним человеком.

*

 

Но есть кое-что другое, если вы, конечно, дошли до этой строчки, если вас не отпугнул весь тот внезапный мрак, который я вывалила на читателя. Есть чувство, которое не имеет ничего общего с тошниловкой, в которую вы втягиваете себя и самого близкого человека, примеряя маску, никогда не подходившую человеческому существу априори. Чувство, из-за которого не режут вены, не устраивают истерики, не причиняют вред себе и окружающим.

Вот только я пока не знаю, как его назвать.

Вот только я дошла до того, что мне сложно сказать хотя бы одному , даже самому заботливому и достойному человеку, «я тебя люблю» без мыслей о том, что именно я хочу вложить в эту реплику, и, что стало важнее, что он из этого может вынести. Не закончится ли это «люблю» всё тем же стремлением к тотальному контролю? А ты меня? А сейчас? А вот сейчас вот? Неужели? А может всё-таки нет? А может ты меня предашь? Ой, а почему ты меня предал? 

С одной стороны, хочется найти новое слово, которое не вызывало бы таких сильных ассоциаций с желанием выброситься из окна, совершенно чистое, неиспробованное другими. С другой, какая-то жутка обида берёт за эту «любовь», такую затасканную, саму по себе звучащую как неудавшаяся шутка. Так что есть второй вариант: вычистить. Собрать весь яд, который течёт по этим венам, и вылить в помойную яму, чтобы очистить то, что должно было всегда быть чистым.

Вот именно потому что love is a shout into the void, она никак не может быть взаимной. Это крик в пустоту, а не заглядывание в чужие глаза с не то что надеждой, а стремлением прочитать ответ. Это не что-то, что можно «поддерживать», «сдерживать» и вообще держать. Не стоит пытаться. Как вы сдержите крик, если уже открыли рот и начали вопить?

Искать ответ, который не существует. Его не обязано там быть. Но мы всё равно надеемся.

Два любящих друг друга человека – это два заботящихся, не забывающих и не сомневающихся. Тут нет места лжи, ревности и контролю.

И, кажется, завершить это нужно тем, что я скажу слова, которые должны быть сказаны и услышаны теми людьми (как мне кажется, их больше, чем я заслуживаю), чьё существование делает мою жизнь simply better.

Я люблю тебя. Я забочусь о тебе. Я хочу тебе всего самого лучшего. Я готова помочь, когда тебе нужна будет помощь. Я готова дать тебе свою руку, когда ты попросишь. Я готова выстоять с тобой в любой шторм, который обрушится на твои плечи. Я хочу представить себе, каково это - жить твоей жизнью. Я благодарна тебе за то, что твой мир существует. Я тебя люблю.