Когда я первый раз попала в Питер, мне было 13, это само по себе ужасно символично, потому что я всю сознательную жизнь ждала, пока мне исполнится 13, мне казалось, что это - ну просто самый сок жизни, круче не бывает. До сих пор помню то, чувство, когда мне исполнялось 14, и я думала "Неужели мне больше никогда не будет 13"? А потом я обнаружила себя 18-летней, такие дела.
Так вот когда я впервые оказалась в СПб, я хорошо запомнила тот день, когда я впервые поднялась на ст. м. Невский проспект и всё, что я знала о городе, ограничивалось необходимостью найти шпиль Адмиралтейства и ориентироваться дальше по нему. И я помню, как это было первым, что я увидела, поднявшись на поверхность, - золотой шпиль, разрезающий особо низкое петербургское небо.
И дальше я больше не сомневалась, куда идти.
Я живу в Санкт-Петербурге ровно месяц. Это самый красивый город, из тех, в которых мне доводилось бывать. Я была в нём трижды, а на четвёртый раз не смогла уехать.
Я избегаю Невский проспект и Адмиралтейский р-н, пробегаю их в наушниках, а золотой шпиль всё так же разрезает октябрьское небо, завораживая толпы иностранцев. У меня куча персональных способов обойти подальше центр города, даже если это занимает больше времени. Сбегаю при первой же возможности на В.О. и Петроградку, теряюсь в кофейнях, зачарованная останавливаюсь на мостах.
Я учусь во дворце 18-го века; пока я пишу эссе, в соседней аудитории Пушкин танцует на балу, правда с разрывом в двести лет, но это такая ерунда - годы, километры. Есть жизнь, есть смерть, есть я, больше ничего. Я слышу его шаги. Пока плечом открываю тяжелую дубовую дверь на входе, пока конверсами вырисовываю траектории по внутреннему двору. Пока солнечный луч падает на Новую Голландию, разгоняя чаек и всю эту мрачную консистенцию в моей голове, в красных глазах, в ноотропах и транквилизаторах, когда я топаю на остановку.
Электричка до Петергофа идёт 40 минут, этого хватает на ленту твиттера и фейсбука, которую читаешь, будто боясь обжечься, постоянно отводя взгляд от экрана, упираясь в это выжженное пустотой пространство вытянутого вагончика . По платформе идёшь совсем (критически) одна, спрыгиваешь с её высокого бортика, пробираешься к остановке сквозь тропинку, плохо освещенную фонарями. В автобусе залипаешь в окно, не включая музыку, вообще не доставая никаких этих гаджетов, никаких медиа, только жизнь-смерть-я. Всё остальное не релевантно.
Я, 13-летняя, знала, куда идти в Питере, если бы она-я узнала, что я окажусь тут, она бы точно мной гордилась. Я пишу, как всегда хотела и боялась. Сейчас "бояться" стало чем-то отдалённо привлекательным, заменилось циничной полуулыбкой. Я бы сказала, что это слишком хорошо, если бы не знала, почему я здесь и что сделала с собой.
Моя любимая часть моего дня - когда голова опускается на подушку и вся эта реальность стирается будто ластиком, и я на самом деле теряю себя и эту жизнь, даже если на пару часов.
И больше всего я люблю, когда мне ничего не снится.
Так вот когда я впервые оказалась в СПб, я хорошо запомнила тот день, когда я впервые поднялась на ст. м. Невский проспект и всё, что я знала о городе, ограничивалось необходимостью найти шпиль Адмиралтейства и ориентироваться дальше по нему. И я помню, как это было первым, что я увидела, поднявшись на поверхность, - золотой шпиль, разрезающий особо низкое петербургское небо.
И дальше я больше не сомневалась, куда идти.
Я живу в Санкт-Петербурге ровно месяц. Это самый красивый город, из тех, в которых мне доводилось бывать. Я была в нём трижды, а на четвёртый раз не смогла уехать.
Я избегаю Невский проспект и Адмиралтейский р-н, пробегаю их в наушниках, а золотой шпиль всё так же разрезает октябрьское небо, завораживая толпы иностранцев. У меня куча персональных способов обойти подальше центр города, даже если это занимает больше времени. Сбегаю при первой же возможности на В.О. и Петроградку, теряюсь в кофейнях, зачарованная останавливаюсь на мостах.
Я учусь во дворце 18-го века; пока я пишу эссе, в соседней аудитории Пушкин танцует на балу, правда с разрывом в двести лет, но это такая ерунда - годы, километры. Есть жизнь, есть смерть, есть я, больше ничего. Я слышу его шаги. Пока плечом открываю тяжелую дубовую дверь на входе, пока конверсами вырисовываю траектории по внутреннему двору. Пока солнечный луч падает на Новую Голландию, разгоняя чаек и всю эту мрачную консистенцию в моей голове, в красных глазах, в ноотропах и транквилизаторах, когда я топаю на остановку.
Электричка до Петергофа идёт 40 минут, этого хватает на ленту твиттера и фейсбука, которую читаешь, будто боясь обжечься, постоянно отводя взгляд от экрана, упираясь в это выжженное пустотой пространство вытянутого вагончика . По платформе идёшь совсем (критически) одна, спрыгиваешь с её высокого бортика, пробираешься к остановке сквозь тропинку, плохо освещенную фонарями. В автобусе залипаешь в окно, не включая музыку, вообще не доставая никаких этих гаджетов, никаких медиа, только жизнь-смерть-я. Всё остальное не релевантно.
Я, 13-летняя, знала, куда идти в Питере, если бы она-я узнала, что я окажусь тут, она бы точно мной гордилась. Я пишу, как всегда хотела и боялась. Сейчас "бояться" стало чем-то отдалённо привлекательным, заменилось циничной полуулыбкой. Я бы сказала, что это слишком хорошо, если бы не знала, почему я здесь и что сделала с собой.
Моя любимая часть моего дня - когда голова опускается на подушку и вся эта реальность стирается будто ластиком, и я на самом деле теряю себя и эту жизнь, даже если на пару часов.
И больше всего я люблю, когда мне ничего не снится.
Этот комментарий был удален автором.
ОтветитьУдалить